JК
Плач к небесам :: Райс Энн
Страница: 20 из 773Несколько часов спустя он проснулся и увидел, что мать, вернувшись домой, села за клавесин и, даже не скинув промоченной дождем накидки, которая светилась в темноте, как и ее белое, словно фарфоровое, лицо, пыталась слабым, неуверенным голосом повторить мелодии арий Фаринелли.
Увы, бедные идут на многое, чтобы есть и пить, и потому у нас никогда не будет недостатка в этих волшебных высоких голосах. Но всякий раз, когда Тонио видел Алессандро вне пределов церкви, он невольно спрашивал себя:
«Плакал ли он? Пытался ли убежать? Почему его матушка не спрятала сына?» Но в длинном лице Алессандро не было ничего, кроме сонливого добродушия, его каштановые волосы роскошно обрамляли нежную, как у девушки, кожу, а глубоко внутри его тела таился голос, что на церковных хорах, на фоне задника из чеканного золота ожидал благословенного мгновения, которое делало его — по крайней мере для Тонио — одним из ангелов.
* * *
К этому времени Тонио знал также и то, что он — Марк Антонио Трески, сын Андреа Трески. Отец его, некогда командовавший галерами Светлейшей [8] на дальних морях, недавно, после многолетней службы в Сенате, был избран в Совет трех, тот самый вызывающий благоговейный ужас триумвират инквизиторов, в чьей власти было арестовать, подвергнуть пыткам, приговорить и привести в исполнение любой приговор в отношении любого человека — даже приговор к смертной казни.
Другими словами, отец Тонио числился среди людей, власть которых была выше власти самого дожа.
А имя Трески вот уже целое тысячелетие значилось в «Золотой книге».
Увы, бедные идут на многое, чтобы есть и пить, и потому у нас никогда не будет недостатка в этих волшебных высоких голосах. Но всякий раз, когда Тонио видел Алессандро вне пределов церкви, он невольно спрашивал себя:
«Плакал ли он? Пытался ли убежать? Почему его матушка не спрятала сына?» Но в длинном лице Алессандро не было ничего, кроме сонливого добродушия, его каштановые волосы роскошно обрамляли нежную, как у девушки, кожу, а глубоко внутри его тела таился голос, что на церковных хорах, на фоне задника из чеканного золота ожидал благословенного мгновения, которое делало его — по крайней мере для Тонио — одним из ангелов.
* * *
К этому времени Тонио знал также и то, что он — Марк Антонио Трески, сын Андреа Трески. Отец его, некогда командовавший галерами Светлейшей [8] на дальних морях, недавно, после многолетней службы в Сенате, был избран в Совет трех, тот самый вызывающий благоговейный ужас триумвират инквизиторов, в чьей власти было арестовать, подвергнуть пыткам, приговорить и привести в исполнение любой приговор в отношении любого человека — даже приговор к смертной казни.
Другими словами, отец Тонио числился среди людей, власть которых была выше власти самого дожа.
А имя Трески вот уже целое тысячелетие значилось в «Золотой книге».