Плотские повести   ::   Поляков Юрий

Меня всегда поражало, что в нужный момент она оказывалась обладательницей самой неожиданной информации.

- До дна!- Коляныч поднес Гене пивной бокал, до краев наполненный виски.

- Я не пью! - отрезал Гена.

И это была правда. На днях исполнялся другой юбилей - год с тех пор, как он по настоянию врачей исключил из пищевого рациона все виды и подвиды спиртного. С этим, я думаю, и связан был бурный роман с Оленькой, не укладывавшийся ни в какие его сексуальные навыки и жизненные принципы.

- Мужик ты или не мужик? - применил Коляныч совсем уж запрещенный прием.

- Ольга, - спросила Катька, поигрывая редкими прядями на голове командира спасателей, - мужик Гена или не мужик?

- Я не знаю,- растерялась будущая искусствоведка.

Спасатели дружно и обидно захохотали.

- Ему нельзя! - попробовал вступиться я.

- Мне тоже было нельзя, - сообщил Коляныч. - Я дал врачу сто долларов - теперь можно!

- Смешно сказал. - Гена побагровел, вырвал из рук искусителя бокал и выпил одним духом, не поморщившись.

- Ура! - завопила Катерина и, взяв у Аристова опустевший бокал, вылила оставшиеся капли на голову Колянычу.

Потом она пришпорила розовыми пяточками своего пьяного скакуна, и тот, протяжно заржав, унес ее в соседний номер.

- Ну вот что, мужики, - нехорошим голосом начал Гена.

Но тут в дверь постучали - и два официанта втащили в номер подносы с дымящимися бифштексами, обсыпанными картофельной струганиной и оливками.