Плотские повести   ::   Поляков Юрий

Я едва успел подивиться тому, как непривычно Каляныч смотрится без наездницы на плечах, а нас уже начали бить. Меня схватили за грудки и вырубили первым же ударом, а эмчеэсовцы все-таки не эсэсовцы и лежачих не бьют. Гена же попытался оказать сопротивление - и, несмотря на истошное Оленькино заступничество, получил по полной мордобойной программе.

- Ладно, хватит, - приказал Коляныч. - А то он до следующей годовщины не доживет!

Спасатели, прихватив недопитые вечор бутылки, удалились. Внизу их уже ждал автобус.

И вот, когда Оленька, всхлипывая, обрабатывала специальными жидкостями аристовские синяки, а я рассматривал порванную рубашку, зазвонил телефон. Забыв от пережитого про все инструкции, она схватила трубку:

- Алло! Нет, Геннадий Сергеевич подойти не может… Он нездоров. Ничего страшного, просто несчастный случай… Перезвоните позже… Я? Я - Оленька… А вы кто?

- Кто это? - взревел Гена, вскакивая и чуя неладное.

- Какая-то Галина Дорофеевна!

И хотя Галина Дорофеевна даже на сверхзвуковом истребителе могла очутиться в Майами не раньше чем через четыре часа, уже через двадцать минут срочно вызванное такси увозило рыдающую Оленьку в международный аэропорт.

А еще минут через сорок появилась Катерина, свежая и невинная, как дуновение бриза.

- Боже, что тут случилось? - всплеснула она руками. - Я вызову полицию!

- Где ты была?! - заорал я, испепеляя ее одним глазом (второй подзаплыл).