JК
Под сенью креста унии :: Черносвитов Владимир Михайлович
Страница: 33 из 35Но тут же натыкается на что-то мягкое и вместе с ним кубарем летит, выронив браунинг. «А, мерзавец!» – рычит духовный пастырь и, схваченный руками солдат, бьёт сапогом в освещенную фонарём физиономию американца.
Всё это происходит в какие-нибудь две секунды.
Зажигается настольная лампа. Офицер разыскивает на полу фуражку. Тут же дёргается в конвульсиях и затихает простреленный пастырем Стась. Солдаты связывают и рассаживают спиной друг к другу американца и отца Александра.
Захаров распахивает дверь темницы старшины Курского – она пуста. Открывает вторую дверь – выход в храм.
– Обыскать церковь! – приказывает следователь.
Солдаты сразу же замечают припёртую тяжёлым распятием, но чуть приоткрытую дверь ризницы.
Следователь со своими помощниками обшаривают каждый уголок церкви, но старшины нет нигде. Окна высоко и целы, двери заперты, Захаров хмурится: «Неужели…»
«Вот он, наверное, где!» – догадывается следователь, заметив маленькую, тоже чуть приоткрытую дверку. За ней – лестница. Потянув за руку офицера, Соболь на всякий случай первый втискивается в узкий проход.
…По крутой каменной лестнице карабкается раздетый человек. Тело его избито, покрыто ссадинами, один глаз заплыл багровой опухолью. Но это пустяки по сравнению с мучительнейшей жаждой, которая сжигает все его внутренности, отбирает силы.
Кружится голова, единственный глаз застилает фиолетовая пелена, кажется, что ноги и руки вот-вот откажутся повиноваться.
Всё это происходит в какие-нибудь две секунды.
Зажигается настольная лампа. Офицер разыскивает на полу фуражку. Тут же дёргается в конвульсиях и затихает простреленный пастырем Стась. Солдаты связывают и рассаживают спиной друг к другу американца и отца Александра.
Захаров распахивает дверь темницы старшины Курского – она пуста. Открывает вторую дверь – выход в храм.
– Обыскать церковь! – приказывает следователь.
Солдаты сразу же замечают припёртую тяжёлым распятием, но чуть приоткрытую дверь ризницы.
Следователь со своими помощниками обшаривают каждый уголок церкви, но старшины нет нигде. Окна высоко и целы, двери заперты, Захаров хмурится: «Неужели…»
«Вот он, наверное, где!» – догадывается следователь, заметив маленькую, тоже чуть приоткрытую дверку. За ней – лестница. Потянув за руку офицера, Соболь на всякий случай первый втискивается в узкий проход.
…По крутой каменной лестнице карабкается раздетый человек. Тело его избито, покрыто ссадинами, один глаз заплыл багровой опухолью. Но это пустяки по сравнению с мучительнейшей жаждой, которая сжигает все его внутренности, отбирает силы.
Кружится голова, единственный глаз застилает фиолетовая пелена, кажется, что ноги и руки вот-вот откажутся повиноваться.