JК
Поезд :: Штемлер Илья Петрович
Страница: 4 из 424Может, только более запыленный, что ли, ведь это обычный пассажирский поезд, нефирменный и даже не скорый – обычный «пассажир», в схеме которого еще сохранили почтово-багажный вагон…
Глава первая
1
Елизар Тишков, проводник пассажирского поезда, сидел во дворе вагонного участка. Не было еще и девяти утра, как он пришел сюда, несмотря на то, что явку назначили на одиннадцать.
Старенький портфель притулился у скамейки, раздув тряпичные бока. Другие проводники обычно берут в рейс чемоданы понадежней – мало ли чем придется отовариваться в далеких южных городах, самое сейчас время черешни и помидор. А Елизар, чудак, с чем уезжал, с тем и возвращался. Даже бригадир, Аполлон Николаевич Кацетадзе, ему однажды попенял: «Ты б свою торбу оставлял дома, зачем возишь через всю страну?…» При мысли о бригадире Елизар взгрустнул. Конечно, у него никаких оснований не было, но сердце щемило. Разве можно их сравнивать: бригадир – широкоусый, веселый, с черными хитрющими глазами, и он, Елизар Тишков, с вечно сонным выражением бледного лица, как бы подвешенного к крупным розовым ушам. Никакой не было у него внешней привлекательности. Только что чистые, не тронутые бормашиной зубы. Что касается глаз, то мнения относительно их выразительности расходились. Одни пассажиры – а последние пятнадцать лет Елизар имел дело именно с этой категорией граждан – считали, что у Елизара глаза бесстыжие, другие убеждали его, что с такими глазами человек не может быть дрянным. Так что Елизара основательно запутали.
Глава первая
1
Елизар Тишков, проводник пассажирского поезда, сидел во дворе вагонного участка. Не было еще и девяти утра, как он пришел сюда, несмотря на то, что явку назначили на одиннадцать.
Старенький портфель притулился у скамейки, раздув тряпичные бока. Другие проводники обычно берут в рейс чемоданы понадежней – мало ли чем придется отовариваться в далеких южных городах, самое сейчас время черешни и помидор. А Елизар, чудак, с чем уезжал, с тем и возвращался. Даже бригадир, Аполлон Николаевич Кацетадзе, ему однажды попенял: «Ты б свою торбу оставлял дома, зачем возишь через всю страну?…» При мысли о бригадире Елизар взгрустнул. Конечно, у него никаких оснований не было, но сердце щемило. Разве можно их сравнивать: бригадир – широкоусый, веселый, с черными хитрющими глазами, и он, Елизар Тишков, с вечно сонным выражением бледного лица, как бы подвешенного к крупным розовым ушам. Никакой не было у него внешней привлекательности. Только что чистые, не тронутые бормашиной зубы. Что касается глаз, то мнения относительно их выразительности расходились. Одни пассажиры – а последние пятнадцать лет Елизар имел дело именно с этой категорией граждан – считали, что у Елизара глаза бесстыжие, другие убеждали его, что с такими глазами человек не может быть дрянным. Так что Елизара основательно запутали.