Страница:
8 из 79
После похорон она уже на постоянно переселилась в церковь.
– Ивановна-а!.. – послышалось за дверью.
Катя-телефонистка, заместительница Веры Ивановны, прибыла для помощи – печь просфоры.
– Шура, иди в трапезную! – засуетилась Вера Ивановна. – Катерина вон приехала, мешать нам будешь.
– Все гонют, гонют… – заныла Шура, собирая манатки в узелок. – Никакого спокою… Повешаюсь, а там как знаете… Три поклона – и повешаюсь, и сами тогда разбирайтесь…
Шура, набычившись, головой вперед подалась сторожки, чуть не сбив с ног входящую Катю.
– Шурка-то прям как гоночная стала, – усмехнулась та, стягивая телогрейку. – А я, дура, таблеток от головы нажралась, да не тех сослепу, все тело разнесло, распухла, как квашня, думала, не встану. Аллергия вдарила. – Она перекрестилась и поцеловала Веру Ивановну. – Тесто-то как?
– Готово.
Катя достала с печки фанерный круг, переложенный от грязи старыми газетами, положила его на стол, уставилась в старую газету, шевеля про себя губами. Вера Ивановна принесла печатки, завернутые в чистые тряпицы. Печатки были с незапамятных времен: металл истончился и с краев был как фольга конфетная.
– Чего ты там вычерпала?
– Паренька германского отпустили – помнишь, на Красную площадь залетел? Куда ему в Сибири сидеть!.. Чахлый весь… Его по телевору показывали, прыщеватенький такой… Мамка к нему еще на суд приехала. Паршивенький немчонок. Помнишь, у нас в деревне какие стояли: один к одному, один к одному!..
|< Пред. 6 7 8 9 10 След. >|