Портреты учителей   ::   Деген Ион

– Василий Дмитриевич, – возразила начальник отделения, – у нас столько раненых, нуждающихся в пенициллине, но где его возмешь? А этот танкист, вы же видите, абсолютно безнадежен. Больше недели он не протянет.

– Ах ты, старая дура, – подумал я, – да я тебя переживу. – "Старой дуре", как выяснилось, было тридцать шесть лет.

Профессор помолчал, а затем настойчиво повторил:

– Запишите: пенициллин внутривенно через каждых три часа.

Я впервые слышал слово пеницеллин. Потом мне объяснили, что это лекарство Советский Союз получал из Канады, что оно дороже золота, что дают его только очень тяжело раненным, у которых есть шансы выжить.

Вероятно, профессор Чаклин обнаружил у меня такие шансы, хотя весь персонал госпиталя, который, кстати, очень хорошо ко мне относился, считал, что консультант хотел продемонстрировать свою власть. А то, что я все-таки выжил, вообще какое-то невиданное чудо.

С начальником отделения, доброй и милой женщиной, мы потом сдружились. Она постоянно повторяла, что всю жизнь я должен молиться на профессора Чаклина.

И вот фактически впервые я увидел его. Тогда, когда он стоял у ног моей койки, я не мог его разглядеть сквозь почти закрытые опухшие веки. Да и повязка на лице мешала.

Я снова услышал фамилию ЧАКЛИН, начав изучать ортопедию и травматологию на последнем курсе института.

В ординатуре и позже его руководства стали моими настольными книгами. Я увидел его фотографию в журнале "Ортопедия, травматология и протезирование", посвященном семидесятилетию большого врача и ученого.