Портреты учителей   ::   Деген Ион

Вошел Виктор Некрасов с бутылкой в руке.

– После маминых именин осталась бутылка водки. Один я пить не могу. Все на стадионе. Я подумал, что спортивный журналист не такой идиот, чтобы пойти на футбол. Но, если бы я ошибся в предположении, разбил бы бутылку о бровку тротуара.

– Вы знакомы? – спросил мой друг.

– Я думаю, что вы – тот самый Деген, о котором мнепрожжужали уши.

Рукопожатие его оказалось крепким, мужским.

Даже в Израиле, где все друг с другом на ты, где к самому Господу обращаются именно так, я очень медленно и трудно перехожу на "ты" с вновь приобретенными русскоязычными приятелями. Со времени, когда я прочитал "В окопах Сталинграда", Виктор Некрасов казался мне недосягаемой высотой. К тому же, он на четырнадцать лет старше меня. Тем удивительнее, что с первой минуты мы перешли на "ты". Это некрасовский талант общения с людьми.

Мне часто приходилось видеть, как он, ни в малейшей степени не насилуя своей природы, не принуждая себя, на равных беседовал с выдающимся академиком и с крестьянином, с трудом наскребавшим пару десятков слов. Причем, для Некрасова это было таким естественным, что беседа и с первым и со вторым протекала, казалось, в одном ключе.

Зимой, если я не ошибаюсь, 1963 года в Киеве проездом из Москвы в Берлин побывал Стейнбек. Ему устроили помпезный прием в Союзе писателей Украины.

В этот момент Некрасов находился у нас и ничего не знал о приеме, на который его не удосужились пригласить.