Последнее лето   ::   Почивалин Николай Михайлович

Ах, яблочко, яблочко, не такое уж ты легкое - пока тебя вырастишь, выходишь да до дела доведешь!..

Здесь, на неошкуренном бревне, и нашел задумавшегося директора рабочий Потапов.

Чуть припадая на левую ногу - в кирзовых сапогах с напущенными поверх них штанами, в белесой неподпоясанной гимнастерке, обросший и жилистый, он заговорил еще издали:

- Ну, мне так и сказали: к сараю пошел. Ладно, мол, до самого дойду, а так не оставлю! Завели порядочки!

- Что случилось, Иван Степаныч?

- Да ведь что, Константиныч! - Остановившись, Потапов выудил из кармана объемистый кисет, начал возбужденно вертеть цигарку. - Измываются, едри их мать!

Мне вон осенью шестьдесят три стукнет, не больно ты меня обскакал. Так ты вон сидишь-посиживаешь, а меня в лес грузить гонят. У меня с войны в костях осколок торчит, чуть крутнешься - и вот он!..

Тарас Константинович невозмутимо слушал, - зная, что Потапов, прежде чем дойдет до сути, обязательно выговорится, перебивать его бесполезно, с любопытством следил, как изо рта у него вместе с словами вылетают клубы дыма.

- Помоложе не нашли - вон какие бугаи ходят! Так нет же, давай Потапова, этот не откажет! Пускай старую хребтину доломает! За так - по восемь гривен с машины!

- Рубль семьдесят, Иван Степаныч, - негромко вставил Тарас Константинович. - Не узнал ты расценок.