JК
Последний фаворит (Екатерина II и Зубов) :: Жданов Лев Григорьевич
Страница: 425 из 426Тот, кто дал ему знать о радостной минуте… Тот, кто много мучительных минут доставил цесаревичу…
Что скажет этот человек, такой надменный, чванный всегда? А теперь постарелый сразу, с красными, напухшими от слез глазами, с дрожащими руками, которые ловят ботфорты цесаревича…
– Простите! Помилуйте грешного! – слезливо, по-бабьи как-то молит фаворит, припадая грудью, увешанной всеми орденами и звездами, к пыльным ботфортам Павла, ловя его руки. – Пощадите…
Он по-рабски целует узловатые руки, сухие пальцы цесаревича. Трость – знак дежурного флигель-адъютанта – упала, лежит рядом с Зубовым…
Первым движением цесаревича было – пнуть носком в лицо низкого вельможу.
Но он удержался. Кругом такая толпа. Мужчины – старые воины – плачут, глядят на Павла, как на чужого. И не думают даже, что в эту минуту он стал их господином, как раньше была эта умирающая женщина…
Нельзя начинать искренним порывом. Надо надеть маску.
Знаком велит он подать ему трость Зубова. Вежливо трогает за плечо фаворита, ползающего червяком у его ног.
– Подымитесь, встаньте… Не надо этого. Берите свою трость. Исполняйте свой долг, правьте служебные обязанности… Друг моей матери будет и моим другом. Надеюсь, вы станете так же верно служить мне, как и ей служили…
– О, ваше величество…
– Верю…
Дав знак сыновьям, он вышел с ними в кабинет, запер за собой дверь.
Один Безбородко последовал за ними.
– Ну, вы идите, как я сказал… К Зубову и в Таврический. А я тут погляжу с князем.
Цесаревичи ушли.
Что скажет этот человек, такой надменный, чванный всегда? А теперь постарелый сразу, с красными, напухшими от слез глазами, с дрожащими руками, которые ловят ботфорты цесаревича…
– Простите! Помилуйте грешного! – слезливо, по-бабьи как-то молит фаворит, припадая грудью, увешанной всеми орденами и звездами, к пыльным ботфортам Павла, ловя его руки. – Пощадите…
Он по-рабски целует узловатые руки, сухие пальцы цесаревича. Трость – знак дежурного флигель-адъютанта – упала, лежит рядом с Зубовым…
Первым движением цесаревича было – пнуть носком в лицо низкого вельможу.
Но он удержался. Кругом такая толпа. Мужчины – старые воины – плачут, глядят на Павла, как на чужого. И не думают даже, что в эту минуту он стал их господином, как раньше была эта умирающая женщина…
Нельзя начинать искренним порывом. Надо надеть маску.
Знаком велит он подать ему трость Зубова. Вежливо трогает за плечо фаворита, ползающего червяком у его ног.
– Подымитесь, встаньте… Не надо этого. Берите свою трость. Исполняйте свой долг, правьте служебные обязанности… Друг моей матери будет и моим другом. Надеюсь, вы станете так же верно служить мне, как и ей служили…
– О, ваше величество…
– Верю…
Дав знак сыновьям, он вышел с ними в кабинет, запер за собой дверь.
Один Безбородко последовал за ними.
– Ну, вы идите, как я сказал… К Зубову и в Таврический. А я тут погляжу с князем.
Цесаревичи ушли.