Последняя исповедь   ::   Руденко Елена

Зал разразился громким хохотом точно в предвкушениивыступления клоуна.

-- Мое имя звучит по-другому, - невозмутимо ответил Робеспьер, направляясь к трибуне.

Он не обратил ни малейшего внимания на обидный смех собравшихся.

-- Ах, простите, мсье Роберт Пьер, простите.

-- Меня зовут Робеспьер, - спокойно поправил депутат. Пора бы уже запомнить.

Несмотря на усиливающийся хохот, неприятные шутки, он с непроницаемой физиономией поднялся на трибуну.

-- Этот Робер уже надоел, - шепнул один из депутатов своему соседу. - Кажется, он на зло всем лезет со своими речами и нравоучениями. Этот голодранец решил нас всех измором взять!

-- Ты прав, - согласился тот, - "Арраская свеча" упрям как осел. Ему плевать на насмешки, брань, ненависть. По-моему, он получает удовольствие, ввязываясь в драку, даже когда перевес не на его стороне.

-- Мы вот над ним ржем как лошади, - вмешался третий. - А в Париже он пользуется большим успехом, чем мы. Его речи даже издали отдельной книгой! А некоторые люди переписывают страницы его речей.

-- Сумасшедших у нас хватает, - пояснил кто-то.

-- Между прочим, в октябре 1790 года жители Версаля избрали его председателем суда своего дистрикта.

Робеспьер с каменной физиономией произносил свою речь, голос его звучал резко и невозмутимо. Никто не догадывался о чувствах, которые скрывались за этим хладнокровием.

-- Напрасно вы рассчитываете при помощи мелких шарлатанских уловок руководить ходом революции, - предрекал он веселящейся компании.