Похвала Сергию   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

— И Яков уйдет! — с безнадежным отчаяньем восклицает Мария.

— Яков не уйдет! — убежденно и строго, сводя хмурью все еще красивые седые брови, возражает Кирилл. Мария коротко взглядывает в укоризненные очи супруга и еще ниже склоняет голову с белыми прядями седины, что предательски выглядывают из-под повойника.

— Прости, ладо! — винится она вполголоса. — Чую, не то молвила…

Токмо… В Ростове хоть Стефана выучили… А здесь — одни медведи! Умрем в одночасье…

— Господь не оставит детей, жена! Все в руце его! — вздыхая, отмолвливает Кирилл. Подумав, он добавляет:

— Премного величахуся, красно хожаху, в злате и сребре! Гордых смиряет Господь…

— Ты ли величался! — Голос Марии звучит глубоким лебединым горловым переливом, ломается и тонет в молчании. (Любимый, ладо, жалимой, неталанливой мой! — досказывает за нее тишина.) Снова хлопает настылая дверь. Стефан появляется на пороге, кирпично-красный с мороза.

— Трофим опять коням сена не задал! — громко и возмущенно говорит он с порога. — Пристрожил бы ты его, батя! — Он скидывает настылый зипун, вешает шапку на деревянную спицу. Пробираясь к столу, роняет, словно бы невзначай, для матери с отцом:

— До ночи не воротят, поеду встречь.

Вьюга воет. В оснеженных крохотных оконцах, прорубленных всего полтора бревна и затянутых пузырем, смеркает короткий день.

Но вот наконец на дворе скрипят долгожданные сани. Слышно, как фыркают кони.