Похвала Сергию   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

Он вздумал было вновь утешать ее, но Нюша слабо, как отгоняя муху, отмахнула головой и спросила, глядя мимо него, в пустоту:

— Скажи… Не обманывай только! Я умру?

Варфоломей склонился к постели, беззвучно зарыдав. Когда-то он так же точно не мог соврать умирающей маленькой девочке. Но сейчас ему было тяжелее во сто крат.

— Да, — прошептал он. Нюша с трудом подняла руку и огладила его разметавшиеся кудри.

— Не плачь! — сказала она. — Мы встретимся с тобою там, да?

— Да! — захлебываясь слезами, не подымая лица, отмолвил он.

— Я была такая глупая! — задумчиво протянула она, — глу-у-упая, глупая! Больше такая не буду… Помнишь, ты мне сказывал про Марию Египетскую? Мне надо было вместе с тобою уйти в монастырь! Ну, не вместе, а где-нибудь рядом… И приходить к тебе на исповедь каждый год. Нет, каждый месяц! Или лучше по воскресным дням… Ой! Кто там? — испуганно выкрикнула она, уставясь в темный угол.

— Никого нет! — отмолвил Варфоломей, невольно поглядев туда же.

Нюша говорила все торопливее и торопливей и уже явно начинала заговариваться. Темно-блестящий взгляд ее сделался недвижен, а рука заметно отеплела. У нее подымался жар…

Как давно это было уже! И словно все повторяется вновь: Стефан, испуганный, стоит за дверями, а она — девочка Нюша — умирает у него на руках…

Хлопнула дверь. Катя от порога спросила:

— Жива?

— Жива еще! — помедлив, ответил Варфоломей и прошептал тихо, самому себе:

— Еще жива…

В комнату постепенно собирались женщины. Вошла мать. Потом попадья.

Нюша бредила, взгляд ее сделался мутным, она уже вряд ли узнавала кого.