Улица Пяти Лун   ::   Питерс Элизабет

Все и так прекрасно понимали, что она думает и чью сторону приняла. Должно быть, бабушка с внуком решили, что Пьетро подарил брошь Хелене на веки вечные, а не дал поносить вечерок-другой.

Время до ужина прошло в неловком молчании. Я чувствовала себя неуютно, да и Пьетро тоже пребывал не в своей тарелке. Лишь толстокожая Хелена нежилась в отраженном сиянии бриллиантов. Вдова сидела, словно черная статуя, сжимая набалдашник трости морщинистыми руками. Она не сводила глаз с щегольски-пузатой фигуры своего смущенного сына.

Единственное, что не позволяло неловкости принять совсем уж вселенские размеры, — это игра Смита. От сладкого Чайковского он перешел к величественному Баху, затем к легкомысленно-печальному Вивальди и наконец дошел до Рудольфа Фримла, которого исполнил с такой ошеломляюще елейной слащавостью, что мелодия превратилась в пародию на самое себя. Не думаю, что Смит играл только для того, чтобы развеять напряженную атмосферу, нет, это эгоистичное создание всего лишь развлекало собственную персону. И, однако, музыка утихомирила страсти и успокоила Пьетро.

Вечер все тянулся и тянулся. Вдова не ушла даже после ужина (думаю, чтобы наказать Пьетро), и лишь в десять часов мы вчетвером вернулись в гостиную выпить кофе. После ухода матери Пьетро наконец расслабился, словно проказливый мальчишка. Он успел изрядно выпить и находился в агрессивном расположении духа.