Предания нашей улицы   ::   Махфуз Нагиб

Внезапно раздался голос Идриса:

– Ты прав, Адхам, труд – это проклятие, унижение, к которому мы не привыкли. Разве я не предлагал тебе стать на мою сторону?

Обернувшись на звук голоса, Адхам увидел совсем близко от себя очертания Идрисовой фигуры. Негодяй подкрался незаметно в темноте и подслушал весь разговор, а теперь, видите ли, даже принял в нем участие. Адхам очень рассердился.

– Возвращайся в свою хижину,– сказал он Идрису. Но тот с притворной серьезностью продолжал:

– Я согласен с тобой в том, что труд – проклятие, несовместимое с достоинством человека.

– Но ты призываешь меня жить мошенничеством, а это худшее проклятие, это грязь.

– Если труд – проклятие, а мошенничество – грязь, то как же быть?

Адхам не пожелал отвечать и умолк. Не дождавшись ответа, Идрис заговорил сам:

– Может быть, ты хочешь есть свой хлеб, не трудясь? Но это неизбежно означает жить за счет других!

Адхам упорно молчал.

– Или ты хочешь,– продолжал допытываться Идрис,– жить в праздности, иметь кусок хлеба и чтобы при этом никто не страдал? – И отвратительно ухмыльнувшись, заключил: – В этом-то вся загадка, сын рабыни. Тут на него напустилась Умейма:

– Возвращайся в свою хижину и загадывай загадки шайтану.

Жена Идриса Наргис громко позвала мужа, и он пошел к себе, напевая: «Чудеса, о Господи, чудеса…» Умейма умоляюще обратилась к мужу:

– Не связывайся с ним, прошу тебя.

– Он свалился неожиданно мне на голову, и я не заметил, откуда он взялся.