JК
Предания нашей улицы :: Махфуз Нагиб
Страница: 74 из 549Кадри тут же насмешливо спросил ее:
– А почему ты не носишь продавать молоко в дом нашего достопочтенного деда?
Адхам взглянул на сына, резким движением повернув в его сторону седеющую голову, и сказал:
– Ешь да помалкивай! Большего мы от тебя не требуем!
– Настало время мариновать лимоны, оливки и зеленый перец,– жуя бобы, проговорила Умейма. – Раньше, Кадри, ты любил заниматься этим делом и всегда помогал мне.
Помедлив, Кадри ответил:
– Когда мы были маленькими, мы радовались любому пустяку.
– Что же мешает тебе радоваться теперь, Абу Зейд аль-Хиляли [10] ? – ставя кувшин на место, спросил его Адхам. Кадри засмеялся, но ничего не ответил. В разговор вступил Хумам:
– Скоро базарный день. Надо бы отобрать лучших овец.
Мать одобрительно кивнула, а отец, обращаясь к Кадри, сказал:
– Кадри, не будь таким грубым. Ведь все окрестные жители на тебя жалуются. Боюсь, как бы ты не пошел по стопам своего дядюшки!
– Может быть, моего дедушки?!
В глазах Адхама блеснул огонек гнева.
– Не говори плохо о дедушке! Разве я когда-нибудь позволил себе сказать о нем грубое слово? И потом, тебе-то он, кажется, ничего плохого не сделал?
Кадри с ненавистью в голосе проговорил:
– Раз он причинил зло тебе, значит – и нам!
– Замолчи, сделай одолжение!
– Это из-за него мы живем в нужде. И дочь моего дяди обречена на такую же участь.
Адхам нахмурился:
– Что нам до нее! В ее несчастьях виноват ее отец!
– Несправедливо,– с горячностью возразил Кадри,– чтобы женщины нашего рода росли и жили чуть ли не под открытым небом.
– А почему ты не носишь продавать молоко в дом нашего достопочтенного деда?
Адхам взглянул на сына, резким движением повернув в его сторону седеющую голову, и сказал:
– Ешь да помалкивай! Большего мы от тебя не требуем!
– Настало время мариновать лимоны, оливки и зеленый перец,– жуя бобы, проговорила Умейма. – Раньше, Кадри, ты любил заниматься этим делом и всегда помогал мне.
Помедлив, Кадри ответил:
– Когда мы были маленькими, мы радовались любому пустяку.
– Что же мешает тебе радоваться теперь, Абу Зейд аль-Хиляли [10] ? – ставя кувшин на место, спросил его Адхам. Кадри засмеялся, но ничего не ответил. В разговор вступил Хумам:
– Скоро базарный день. Надо бы отобрать лучших овец.
Мать одобрительно кивнула, а отец, обращаясь к Кадри, сказал:
– Кадри, не будь таким грубым. Ведь все окрестные жители на тебя жалуются. Боюсь, как бы ты не пошел по стопам своего дядюшки!
– Может быть, моего дедушки?!
В глазах Адхама блеснул огонек гнева.
– Не говори плохо о дедушке! Разве я когда-нибудь позволил себе сказать о нем грубое слово? И потом, тебе-то он, кажется, ничего плохого не сделал?
Кадри с ненавистью в голосе проговорил:
– Раз он причинил зло тебе, значит – и нам!
– Замолчи, сделай одолжение!
– Это из-за него мы живем в нужде. И дочь моего дяди обречена на такую же участь.
Адхам нахмурился:
– Что нам до нее! В ее несчастьях виноват ее отец!
– Несправедливо,– с горячностью возразил Кадри,– чтобы женщины нашего рода росли и жили чуть ли не под открытым небом.