JК
Предания нашей улицы :: Махфуз Нагиб
Страница: 75 из 549Скажи, наконец, кто захочет жениться на такой девушке?
– Пусть хоть сам сатана! Нам-то какое дело?! Она наверняка такая же бессердечная, как и ее отец!
Адхам взглянул на жену, как бы ища поддержки. И Умейма кивнула в подтверждение его слов. А Адхам, сплюнув, добавил:
– Будь они прокляты: и она, и ее отец! Хумам, обращаясь ко всем, спросил:
– Вам не кажется, что этот разговор только аппетит портит?
– Не преувеличивай, Хумам,– ласково отозвалась Умейма.– Самые счастливые минуты – это когда мы собираемся все вместе.
Тут до их слуха донесся громовой голос Идриса, который осыпал кого-то проклятиями и оскорблениями. Адхам с отвращением произнес:
– Ну вот, началась утренняя молитва!
Он дожевал последний кусок и, встав из-за стола, пошел к своей тележке. Крикнул всем: «Счастливо оставаться!» – и зашагал по направлению к Гамалийе, толкая тележку перед собой. Хумам тоже поднялся и пошел по боковой дорожке к загону. Сразу же послышалось блеяние овец и топот копыт. Тут же поднялся и Кадри, взял свою палку, помахал ею, прощаясь с матерью, и пошел вслед за братом…
Когда они проходили мимо лачуги Идриса, тот с издевкой спросил их:
– Почем нынче овечка, молодцы?
Кадри смело выдержал нахальный взгляд дядюшки, в то время как Хумам отвел глаза в сторону. А Идрис продолжал:
– Что ж, никто так и не соизволит мне ответить? А, сыновья торговца овощами?
– Если тебе нужно, иди на базар и покупай! – вспылил Кадри.
– Пусть хоть сам сатана! Нам-то какое дело?! Она наверняка такая же бессердечная, как и ее отец!
Адхам взглянул на жену, как бы ища поддержки. И Умейма кивнула в подтверждение его слов. А Адхам, сплюнув, добавил:
– Будь они прокляты: и она, и ее отец! Хумам, обращаясь ко всем, спросил:
– Вам не кажется, что этот разговор только аппетит портит?
– Не преувеличивай, Хумам,– ласково отозвалась Умейма.– Самые счастливые минуты – это когда мы собираемся все вместе.
Тут до их слуха донесся громовой голос Идриса, который осыпал кого-то проклятиями и оскорблениями. Адхам с отвращением произнес:
– Ну вот, началась утренняя молитва!
Он дожевал последний кусок и, встав из-за стола, пошел к своей тележке. Крикнул всем: «Счастливо оставаться!» – и зашагал по направлению к Гамалийе, толкая тележку перед собой. Хумам тоже поднялся и пошел по боковой дорожке к загону. Сразу же послышалось блеяние овец и топот копыт. Тут же поднялся и Кадри, взял свою палку, помахал ею, прощаясь с матерью, и пошел вслед за братом…
Когда они проходили мимо лачуги Идриса, тот с издевкой спросил их:
– Почем нынче овечка, молодцы?
Кадри смело выдержал нахальный взгляд дядюшки, в то время как Хумам отвел глаза в сторону. А Идрис продолжал:
– Что ж, никто так и не соизволит мне ответить? А, сыновья торговца овощами?
– Если тебе нужно, иди на базар и покупай! – вспылил Кадри.