Предания нашей улицы   ::   Махфуз Нагиб

Как вдруг руки его затряслись… Он схватил Кадри за рукав галабеи и в ужасе крикнул:

– Кровь! Что это? Кровь брата?!

Кадри взглянул на свой рукав и невольно сжался, в отчаянии опустив голову. Этим жестом он выдал себя. Ухватив сына за ворот, Адхам заставил его подняться и с несвойственной ему грубостью вытолкал со двора. Мрак, застилавший его глаза, был чернее окружающей ночи.



21.



Отец толкал его по направлению к пустыне, говоря:

– Пойдем в обход, чтобы не проходить мимо дома Идриса.

Кадри шел как пьяный под тяжестью отцовской руки, вцепившейся в его плечо. Адхам, не замедляя шага, спросил – голос его напоминал голос дряхлого старика:

– Ты ударил его? Скажи, чем ты его ударил? В каком состоянии ты его бросил?

Кадри молчал. Рука Адхама была тяжела, но Кадри не чувствовал ее тяжести. Его мучила другая боль, которую он не мог высказать. Единственное, чего он желал, чтобы солнце больше никогда не взошло.

– Пожалей меня, расскажи!.. Хотя ты не знаешь, что такое жалость. Я обрек себя на мучения, дав тебе жизнь, и вот уже двадцать лет меня преследует проклятие. К чему просить милосердия у того, кому оно неведомо!

Не выдержав, Кадри разразился рыданиями. Плечо его, которое судорожно сжимали пальцы Адхама, задергалось. Он так дрожал, что его дрожь передалась отцу.

– Это и есть твой ответ? – спросил Адхам.