Продай свою мать   ::   Севела Эфраим

 — Просто ваша девичья фамилия теперь больше… ну, скажем… в моде.

— Я никогда не следила за модой, — ответила Лайма. — Тем более за вашей. За ней не успеваешь угнаться. С вашего разрешения, я себе оставлю немодную фамилию.

Я был готов зарыдать. Лайма казалась мне в этот момент Жанной д'Арк, античной богиней, самым мужественным и честным человеком из тех, кого я знал. Встретив мой восхищенный взгляд, она остудила мой пыл злым шепотом:

— Чему ты радуешься, еврей несчастный?

Меня уволили в тот же день. Лайму оставили. В эту ночь дома, на Зеленой горе, я напился как свинья, и Лайма, вытирая тряпкой загаженный мною пол, сама тоже пьяная, жаловалась неизвестно кому:

— Мало мне того, что у меня муж-еврей, так он еще и алкоголик.



x x x

«Папа, у меня горе. Может быть, самое большое горе после расставания с мамой. Но маму я, возможно, еще увижу. А его — никогда.

Ты его не знал, папа. Я не хотела тебе писать до поры до времени, а теперь уже все постфактум. Бог ты мой, ничего не нужно откладывать.

Мы с ним хотели пожениться. Строили планы. И отложили до лучших времен. А когда эти лучшие времена наступают? Чаще всего, когда уже поздно. Мы собирались жениться, когда он и я завершим службу в армии. Ему еще оставалось всего три месяца служить. А мне — пять. Через полгода мы бы сочетались браком, и я понесла бы под сердцем ребенка от него.

Не будет от него ребенка. Ничего не останется на земле после него.

А каких красивых людей он мог породить! Он был красив, как Бог.