Проповеди   ::   Донн Джон

То, что мы именуем жизнью, есть всего лишь Hebdomada mortium, Неделя смертей, семь дней, семь времен нашей жизни, проведенной в умирании, семижды пройденная смерть; и затем конец. Наше рождение умирает в детстве, наше детство умирает в юности, юность со всем прочим умирает в старости, старость в свой черед умирает, и подводит конец всему. И не то чтобы они, юность наша из детства или старость из юности, возникали друг из друга, как Феникс из пепла другого Феникса, который только что умер, нет: но как оса или гадюка из отбросов, или как Змея из навоза. Наша юность хуже, чем наше детство, и наша старость хуже, чем юность. Наша юность жаждет и алчет, и после того пускается грешить, чего детство наше еще не ведало. А старость наша кручинится и злится, потому что уже не в силах греховодничать, как умела юность. И сверх того, сколько еще смертей, то есть, смертельных напастей сопровождает каждый возраст и каждое время жизни! так что и сама смерть показалась бы облегчением для того, кто их терпит. Потому-то и пожелал Иов, чтобы Господь не давал ему исхода из его первой смерти, из утробы. И зачем Ты вывел меня из чрева? Пусть бы я умер там, когда еще ничей глаз не видел меня! Пусть бы я был как небывший. И не только нетерпеливый народ Израильский в своем ропоте ( О, если бы умерли мы от руки Господней в земле Египетской! ), но и сам пророк Илия, когда бежал от Иезавели, спасая жизнь свою, под можжевеловым кустом, как повествует Писание, просил смерти себе и говорил: Довольно уже, Господи, возьми душу мою.