Бугор   ::   Рясной Илья

Заперев его в тесную камеру на много мест, мы отправились за его подельником — который, по сообщению наружки,сейчас сидел дома.

Тот смотрел по видику «Терминатора», рев разносился на весь дом, и, я думаю, соседи сказали нам спасибо, когда мы его увезли. В отличие от проводника, раскололся он моментом.

— Да, да, — потряс он руками, сидя на стуле напротив меня в моем кабинете. — Точно. Отправили мы иконы.

Расписал он цепочку такую. У него в Хельсинки сидит знакомый, занимающийся сбытом икон, которые там стоят, дороже раз в тридцать, чем в Москве. Ему и возит Стружевский контрабанду где-то раз в месяц.

— Хельсинки завалены русскими иконами, — говорил подельник проводника. — Притом висит икона — девятнадцатый век. А они пишут нагло — семнадцатый, восемнадцатый. Все старят лет на сто. И капуста, понятно, уже другая!

— Вся Европа завалена иконами, — кивнул я. — В одному Стокгольме полсотни магазинов, торгующих нашими антиками.

— Во-во. Цены в Европе на наши деревяшки в последнее время сильно падают — очень много навезли. Но все равно еще нормальные.

— А вещи откуда берете?

— Иногда я достаю, — сказал он. — Иногда Витек.

— Последняя партия икон откуда? — спросили.

— Половина — мои. Половина — Витьки.

— А картины?

— Картинами я мало занимался. Но у Витька образовался запасец. Так что следующим рейсом мы хотели скинуть живопись. Мой человек в Финляндии обещал узнать к тому времени, как они будут продаваться.

— И где та живопись сейчас?

— У Витька где-то.

— Дома?

— Дома есть.