JК
Прощание славянки :: Южный Вадим
Страница: 12 из 204Но краб ты сдашь на хранение мне. Прямо сейчас, — я протянул руку, — и если к тебе больше не будет претензий, то после Нового года наденешь краб.
Виталя скручивал краб, по лицу текли горькие слезы, но кадеты смотрели решительно и зло.
1983 год. Жуков Сергей
— Рота подъем! Приготовиться к построению на физическую зарядку, построение через две минуты! — зычный рев дежурного проникает в сознание, пробуждая ненависть к жизни и так громко орущему дежурному. С завистью смотрю на Одинцова Максима, который ладно и быстро одевается, в то время как я не могу попасть ногой в штанину. Конечно, ему легче, он пришел в училище после суворовского училища, или, как с гордостью говорят сами суворовцы, после кадетки.
Не знаю, чему их там учили, но все азы военной службы они знают от и до, а больше всего поражают их дружба и жесткое следование каким-то своим канонам и кодексу чести.
На бегу застегивая галифе несусь в строй, впереди стелющейся кошачьей походкой летит радостный Максим, он уже в туалет успел забежать — счастливчик.
После зарядки насмешливо улыбаясь, он предлагает:
— Сергей, вот ты постоянно не успеваешь на утренний осмотр, хочешь, научу что делать?
В казарме, когда народ рванул умываться, он взял мои сапоги и поставил их нашему чистюле — Сереге Плошкину, который уже умывался, а его — такие же грязные — поставил ко мне.
Виталя скручивал краб, по лицу текли горькие слезы, но кадеты смотрели решительно и зло.
1983 год. Жуков Сергей
— Рота подъем! Приготовиться к построению на физическую зарядку, построение через две минуты! — зычный рев дежурного проникает в сознание, пробуждая ненависть к жизни и так громко орущему дежурному. С завистью смотрю на Одинцова Максима, который ладно и быстро одевается, в то время как я не могу попасть ногой в штанину. Конечно, ему легче, он пришел в училище после суворовского училища, или, как с гордостью говорят сами суворовцы, после кадетки.
Не знаю, чему их там учили, но все азы военной службы они знают от и до, а больше всего поражают их дружба и жесткое следование каким-то своим канонам и кодексу чести.
На бегу застегивая галифе несусь в строй, впереди стелющейся кошачьей походкой летит радостный Максим, он уже в туалет успел забежать — счастливчик.
После зарядки насмешливо улыбаясь, он предлагает:
— Сергей, вот ты постоянно не успеваешь на утренний осмотр, хочешь, научу что делать?
В казарме, когда народ рванул умываться, он взял мои сапоги и поставил их нашему чистюле — Сереге Плошкину, который уже умывался, а его — такие же грязные — поставил ко мне.