Пути-перепутья (Пряслины - 3)   ::   Абрамов Федор Александрович

Пятнадцать лет до коммунизма осталось.

Старик многозначительно вздохнул.

- Точно, точно говорю. Сталин это дело еще в сорок шестом подсчитал. Я, говорит, еще при коммунизме пожить хочу, а ты на много ли его старше?

- Нет, Миша, не знаю, как где, а у нас моя порода не заживается. Смотри, кто из моей ровни остался. Трофим помер, Олексей Иванович, уж на что сила мужик был, двухпудовкой, помню, крестился, помер...

- Ерунда! - Михаил положил буханки на стол и сел на прилавок к печи, напротив света. - Я недавно роман один читал - "Кавалер Золотой Звезды" называется. Ну дак там старик не ты. По-боевому настроен. Сейчас, говорит, мне только и пожить. Правда, у них в колхозе - о-хо-хо-хо! - насчет жратвы там или в смысле обутки с одеждой, у них об этом и думушки нету. Скажи, как в раю живут...

С улицы в избу вползла вечерняя синь. От печного тепла, от однообразного постукиванья ходиков Михаила стало клонить ко сну - две ночи не спали на выгрузке, да и выпивка сказывалась, - и он, широко зевая и потягиваясь, пересел на порог, приоткрыл немного двери, закурил.

Разговор, как и в прошлый и в позапрошлый раз, в конце концов перешел к сену - о чем же еще нынче говорят в деревне? Лето сырое, дождливое, сена в колхозе выставлены наполовину - достанется ли сколько на трудодень?

Тут, кстати, Михаил рассказал о недавней стычке мужиков с Лукашиным, о том, как председатель назвал их ворами и как грозился забрать у них сено на Синельге.

- Так что дожили, - невесело заключил он.