Пути-перепутья (Пряслины - 3)   ::   Абрамов Федор Александрович

Лукашин не глядел нажену. Он зажал себя - кажется, под пыткой не проронил бы ни единого слова. Пускай, пускай повертится! Его проучил Петр Житов, так проучил, что до гробовой доски помнить будешь, но пускай и она сполна почувствует, как мужики умеют приголубить.

Анфиса усталым голосом замученной, заезженной бабы сказала:

- Какие вы воры... Воры чужое тащат, в чужой дом залезают, а вы хоть и возьмете когда чего, дак свое.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

У колхозной конторы Михаил спрыгнул с машины вместе с нижноконами*.

* Нижноконы - жители нижнего конца деревни.

Петр Житов - он сидел, развалясь, в кабине - зарычал:

- Мишка, ты куды от дома на ночь глядя?

Михаил даже не оглянулся - только покрепче зажал под мышками ржаные буханки. А чего, в самом деле? Разве Петр Житов не знает, куда он идет? Первый раз, что ли, с буханкой к Ставровым тащится?

Было еще довольно светло, когда он вошел в ставровский заулок, и высокая сосновая жердь торжественно, как свеча, горела в вечернем небе.

У Михаила эта жердь, торчавшая посреди заулка, каждый раз вызывала ярость. В темное время тут не пройдешь - того и гляди лоб раскроишь, а когда ветер на улице - опять скрип и стон, хоть из дому беги. В общем, будь его воля, он давно бы уже свалил ее ко всем чертям. Но Лизка уперлась - ни в какую! "Егорша вернется из армии - разве захочет без радио? Нет, нет, хозяин поставил, хозяин и уберет, коли надо".