Страница:
306 из 324
На Слуде, рассказывают, одна староверка напилась в праздник допьяна и уснула на улице - так что сделала Марфа? Отвела старуху в кустарник за деревней, сняла с нее сарафан, рубаху, привязала к дереву: исправляйся! И старуха, голая, весь день выстояла под палящим солнцем, на оводах, так что к вечеру едва богу душу не отдала.
Дрожали перед Марфой и бабы, которые подходили к пятидесяти, - их она силой загоняла в свою веру. И непременно крестила: летом в реке на восходе, а зимой в кадке, в нетопленой избе.
Местные власти, конечно, пытались образумить осатаневшую старуху. Но с Марфой разве сговоришь? Что сделаешь с первой стахановкой района, которая всю войну не сходила с районной доски Почета? А кроме того, нельзя было не принять во внимание и то, что она вязала сани. Крепко выручала колхоз.
- Здорово, соседка, сказал Михаил, прикрывая за собой тугую, шаркающую дверь. - Труд в пользу. Или, как у вас говорят: бог на помочь.
- Как скажешь, так и ладно. Богу не слова нужны - помысел.
Марфа не Евсей. Это тот, бывало, когда ни зайдешь, ласковым словом встретит да сразу же работу бросит - любил поговорить, все ему любопытно да интересно, а Марфа даже и не встала. Сидела посреди избы на чураке, большущая, черная, как медведица, и хлопала обухом - обруч еловый на ушат наколачивала.
Свет был двойной - сверху, с грядки, от лампешки без стекла, и сзади, со спины, от красной лампадки перед божницей.
- Чего огонь-то из угла поближе не перенесешь? Лучше будет видно, полушутя-полусерьезно посоветовал Михаил.
|< Пред. 304 305 306 307 308 След. >|