Раб   ::   Зингер Исаак Башевис

Над бледным носиком, неоформившимся лбом, губами, которые чуть шевелились, витала тайна - неземная, подобная смерти... Якову стало жутко. Его душили слезы. Только теперь до него в полной мере дошло, что у него есть сын. Женщина встала по другую сторону люльки.

- Куда вы денетесь с таким птенцом?

- Все равно, что убить человека, - отозвался муж из постели. Он наполовину лежал, наполовину сидел, в запятнанном талес-котн, и ермолке, покрытой перьями. На бороде и пейсах висели пушинки. В его черных глазах можно было прочесть мужскую разочарованность.

Яков прекрасно знал, что муж и жена правы, во он понимал также, что если не возьмет ребенка сейчас, он его больше никогда в глаза не увидит. Он вспомнил свой сон и слова Сарры и решил покончить с колебаниями.

- Я буду с ним осторожен. Ночь теплая...

- Не так уж тепло. Под утро свежеет...

- Не хочу своего сына отдавать помещику! - вырвалось у Якова.

Стало тихо. На такой довод, видно, ответа не было. Яков положил на стол злотый.

- Это за ваши труды. Я дал бы больше, но у меня все разворовали. Даже домашнюю утварь

- Все знаю, все знаю. Погребальное общество нагрело руки. Думали, что вы уже, упаси Боже, никогда не вернетесь...

- Все тащили кроме нас, - сказал муж, - хватали, что могли... кому не лень...

- Вынули деньги из сенника... Сразу после Иом Кипура...

- Моя мать, царство ей небесное, бывало, говорила: "Не фастай ай не ганвай". Она нас учила, что чужое - священно, - сказала женщина.