Радость и страх   ::   Кэри Джойс

Для детей у нее были заготовлены постели в двух небольших комнатах и двух мансардах, но они сволокли тюфяки и одеяла в две самые большие комнаты и спят вповалку, как кочевники на привале, не гася лампу, как будто ночь населена злыми духами. Они говорят: "Мы хотим вместе, а то вдруг будут бомбить"; и таскать постели по полу, ходить по ним в грязной обуви для них так же естественно, как для первобытных племен - загадить кучи травы или листьев, служившие им ночлегом.

И опять-таки подобно дикарям, они до странности привередливы к еде. Их бесконечные табу порождены непонятными страхами. Женщины слыхом не слыхали об овсяной каше, не умеют приготовить пудинг. Питаются они, и старые и малые, главным образом хлебом, крепким чаем и рыбными консервами. Не умеют ни вязать, ни шить. Разорванное платье зачинивают с помощью английской булавки, дырке на детском чулке дают разрастись на всю пятку. Однако если Табита предлагает им помочь, они гневно отметают ее услуги как вмешательство в их личную жизнь и вообще относятся к ней сугубо враждебно и подозрительно - может быть, потому, что всем ей обязаны, а скорее, потому, что она чувствует себя ответственной за них, а их один ее вид уже раздражает. Они кричат друг другу в расчете, что их услышат: "Ходит тут, вынюхивает. И чего ей надо?"

Но Табита не может спокойно видеть этих сопливых, рахитичных детей. И когда страх удерживает ее от ежедневных схваток с матерями, стыд не дает ей уснуть.