JК
Уж эти мне мужчины :: Волкова Ирина
Страница: 20 из 53 — Во дают!
Компания опрокинула еще по стаканчику перцовочки, и дискуссия замерла.
Когда на следующее утро председатель сельсовета очнулся у себя дома, было уже десять часов. В двенадцать ожидалось прибытие высокого начальства.
— Дунька! — рявкнул он жене. — Позвать сюда художника, да быстро! Одна нога здесь, другая там.
Местный пасечник Матвей Фомич, по совместительству художник, прибыл в дом председателя через двадцать минут.
Хозяин, терзаемый жестоким похмельем, допивал третий стакашек огуречного рассола и отчаянно пытался вспомнить название для гостиницы, которое они придумали вчера. Наконец его осенило.
— Ыыт, — прохрипел он, выкатив на художника налитые кровью глаза.
— Чего? — испуганно попятился Матвей Фомич.
Так над гостиничной дверью появилась дощечка с надписью: «Ыыт».
— Ыыт! — пронзительно кричала Арлин Бежар, она же Маша Аксючиц, глядя, как стакан с дорогим коньяком разбивается вдребезги от соприкосновения с могучими, потемневшими от времени бревнами гостиничной стены. — Ыыт! Мороз, эвенки и клопы! Будь ты проклят, папочка!
Гарик Костолом на всякий случай отскочил в сторону и, согнувшись, прикрыл голову руками, защищаясь от осколков. Он встряхнулся, как собака, сбрасывая с дорогого костюма капли коньяка.
— Этот коньяк мне обошелся в сотню баксов, — недовольно проворчал он.
Компания опрокинула еще по стаканчику перцовочки, и дискуссия замерла.
Когда на следующее утро председатель сельсовета очнулся у себя дома, было уже десять часов. В двенадцать ожидалось прибытие высокого начальства.
— Дунька! — рявкнул он жене. — Позвать сюда художника, да быстро! Одна нога здесь, другая там.
Местный пасечник Матвей Фомич, по совместительству художник, прибыл в дом председателя через двадцать минут.
Хозяин, терзаемый жестоким похмельем, допивал третий стакашек огуречного рассола и отчаянно пытался вспомнить название для гостиницы, которое они придумали вчера. Наконец его осенило.
— Ыыт, — прохрипел он, выкатив на художника налитые кровью глаза.
— Чего? — испуганно попятился Матвей Фомич.
Так над гостиничной дверью появилась дощечка с надписью: «Ыыт».
— Ыыт! — пронзительно кричала Арлин Бежар, она же Маша Аксючиц, глядя, как стакан с дорогим коньяком разбивается вдребезги от соприкосновения с могучими, потемневшими от времени бревнами гостиничной стены. — Ыыт! Мороз, эвенки и клопы! Будь ты проклят, папочка!
Гарик Костолом на всякий случай отскочил в сторону и, согнувшись, прикрыл голову руками, защищаясь от осколков. Он встряхнулся, как собака, сбрасывая с дорогого костюма капли коньяка.
— Этот коньяк мне обошелся в сотню баксов, — недовольно проворчал он.