Родные и знакомые   ::   Киекбаев Джалиль Гиниятович

Жалость, что ли, шевельнулась в нём? Растопырив корявые пальцы, он, точно вилы, протянул руки к дочери, выдавил из себя глухо:

— Прощай, дочка!

Фатима в ответ лишь склонила голову и тут же повернулась к матери. И снова полилась грустная мелодия прощания.

Ярко ал французский [92] твой платок,

Отсвет пал на щёки, эсэкей [93] .

Разлучают, разлучают нас —

Люди так жестоки, эсэкей!

К милой речке больше не спущусь,

У пруда не расстелю холсты.

Вспомнив о тебе, заплачу я,

Вспомнив обо мне, заплачешь ты.

— Уй, доченька моя! Уй, доченька!.. — вскрикнула Факиха и, шагнув к дочери, припала к ней, зарыдала. Фатима, поглаживая мать по спине, закончила сенляу:

Холод лют в катайской стороне,

Горы круты, от снегов белы.

То ли стужа муку оборвёт,

То ль сама я брошусь со скалы?

Выезжая из родных ворот,

Кнут я обронила, эсэкей,

Только не о нём моя печаль —

Не вернуть, что было, эсэкей…

Плечи Факихи затряслись ещё сильней. Она и сама когда-то вот так же уходила из родного дома и понимала, как тяжело дочери. Сострадание разрывало ей сердце.

— Деточка… Деточка… — только и могла вымолвить Факиха.

Фатиму посадили в сани, завернули в стёганое одеяло. Её подружки вцепились в это одеяло, ребятишки повисли на спинке кошевки, а самые быстрые заняли кучерское сиденье.