JК
Россия молодая. Книга 1 :: Герман Юрий Павлович
Страница: 328 из 822ПЕРВЫЕ МАТРОСЫ
На следующую ночь двуконь к избе бабки Евдохи прискакал посланный от Иевлева офицер – невыспавшийся, весь взъерошенный; велел кормщику немедля, спехом быть на Мосеевом острову...
Не ополоснув лица, позевывая, кормщик животом навалился на коня, перекинул ногу, поскакал рядом с офицером.
– Истинно – собака на заборе! – ухмылялся офицер, поглядывая на Рябова.
Кормщик ответил беззлобно:
– Каждому свое, господин. Мое дело – море, твое – конь.
У перевоза стояла наготове лодчонка. На Мосеевом острову прогуливался в ожидании Сильвестр Петрович Иевлев с Меншиковым, Ворониным и Чемодановым. Еще, видимо, не ложились спать, лица у свитских были закопчены дымом костров, опухли от комариных укусов, глаза слезились.
– Как сквозь землю провалился! – сказал Иевлев, идя навстречу кормщику. – Куда пропал, дружок сахарный? Где матросы новому кораблю? Спускать скоро, а матросов – ни единой души?
Кормщик подумал, сел на лодейку, вернулся в Архангельск, пошел по кривым улочкам и переулочкам, по низким хибарам – искать, кто из рыбаков дома. Многие были в море, другие ушли на дальние промыслы покрутчиками, иные гнули спины грузчиками – дрягилями.
Спящих Рябов будил, вытаскивал из клети, тряс, велел идти за собой.
– Куда? – спрашивали рыбаки, зевая.
– На казенные харчи! – отвечал Рябов.
– В острог, что ли?
– Там поглядим...
– На цареву службу?
– На нее.
Женки цеплялись за мужиков, выли, мужики отшучивались. Одна, чернобровая, румяная, всердцах погнала кормщика вон.
На следующую ночь двуконь к избе бабки Евдохи прискакал посланный от Иевлева офицер – невыспавшийся, весь взъерошенный; велел кормщику немедля, спехом быть на Мосеевом острову...
Не ополоснув лица, позевывая, кормщик животом навалился на коня, перекинул ногу, поскакал рядом с офицером.
– Истинно – собака на заборе! – ухмылялся офицер, поглядывая на Рябова.
Кормщик ответил беззлобно:
– Каждому свое, господин. Мое дело – море, твое – конь.
У перевоза стояла наготове лодчонка. На Мосеевом острову прогуливался в ожидании Сильвестр Петрович Иевлев с Меншиковым, Ворониным и Чемодановым. Еще, видимо, не ложились спать, лица у свитских были закопчены дымом костров, опухли от комариных укусов, глаза слезились.
– Как сквозь землю провалился! – сказал Иевлев, идя навстречу кормщику. – Куда пропал, дружок сахарный? Где матросы новому кораблю? Спускать скоро, а матросов – ни единой души?
Кормщик подумал, сел на лодейку, вернулся в Архангельск, пошел по кривым улочкам и переулочкам, по низким хибарам – искать, кто из рыбаков дома. Многие были в море, другие ушли на дальние промыслы покрутчиками, иные гнули спины грузчиками – дрягилями.
Спящих Рябов будил, вытаскивал из клети, тряс, велел идти за собой.
– Куда? – спрашивали рыбаки, зевая.
– На казенные харчи! – отвечал Рябов.
– В острог, что ли?
– Там поглядим...
– На цареву службу?
– На нее.
Женки цеплялись за мужиков, выли, мужики отшучивались. Одна, чернобровая, румяная, всердцах погнала кормщика вон.