JК
Россия молодая. Книга 2 :: Герман Юрий Павлович
Страница: 610 из 755Петр, не глядя на них, совал свою большую лапищу – в чернильных пятнах, в ржавчине, в пороховой копоти, лапищу не самодержца всея Руси, коей должно пахнуть росным ладаном, – лапищу трудника, мужика, солдата...
В шатре шумели генералы, лилось вино, начинался великий бой с «Ивашкою Хмельницким». Купцы – старообрядцы-самосожженцы – гуськом потянулись от греха к выходу. Меншиков схватил одного – самого злого по виду, худого, измученного постами, – налил кубок, сунул в руку кус вареной поросятины:
– Пей, дядя, за преславного государя нашего...
Купец на мгновение обмер, потом хватил весь кубок разом, закусил поросятиной, зашептал:
– Не мой грех, не мой... Чур, не мой...
– Врешь, дядя, не зачураешься бога-то! – пугнул Меншиков. – Кипеть тебе в смоле, что поросятину жрал. Ныне какой день?
В царев шатер пришел мичман Калмыков, спокойно, с достоинством сел меж генералами и полковниками, стал аппетитно есть жирное мясо. Петр на него взглянул, спросил у Меншикова негромко:
– Ты сыну своему названному, Данилыч, золотишка на обзаведение дал, али запамятовал? Дай уж сейчас, за хлопотами еще позабудешь?
И протянул ладонь.
Александр Данилыч развязал кошелек, высыпал на руку царя пригоршню червонных. Петр подождал еще, смеясь попросил:
– Не мало? Ты не жалей, господин поручик...
Калмыков деньги принял спокойно, завязал в платок, поклонился царю. Тот его обнял за плечо, стал выспрашивать шепотом, как все было на фрегате.
В шатре шумели генералы, лилось вино, начинался великий бой с «Ивашкою Хмельницким». Купцы – старообрядцы-самосожженцы – гуськом потянулись от греха к выходу. Меншиков схватил одного – самого злого по виду, худого, измученного постами, – налил кубок, сунул в руку кус вареной поросятины:
– Пей, дядя, за преславного государя нашего...
Купец на мгновение обмер, потом хватил весь кубок разом, закусил поросятиной, зашептал:
– Не мой грех, не мой... Чур, не мой...
– Врешь, дядя, не зачураешься бога-то! – пугнул Меншиков. – Кипеть тебе в смоле, что поросятину жрал. Ныне какой день?
В царев шатер пришел мичман Калмыков, спокойно, с достоинством сел меж генералами и полковниками, стал аппетитно есть жирное мясо. Петр на него взглянул, спросил у Меншикова негромко:
– Ты сыну своему названному, Данилыч, золотишка на обзаведение дал, али запамятовал? Дай уж сейчас, за хлопотами еще позабудешь?
И протянул ладонь.
Александр Данилыч развязал кошелек, высыпал на руку царя пригоршню червонных. Петр подождал еще, смеясь попросил:
– Не мало? Ты не жалей, господин поручик...
Калмыков деньги принял спокойно, завязал в платок, поклонился царю. Тот его обнял за плечо, стал выспрашивать шепотом, как все было на фрегате.