Россия молодая. Книга 2   ::   Герман Юрий Павлович

Лука Александрович похвалил Памбурга – что, и контуженный тяжко, не хотел покинуть шканцы, – команду, ходкость судна. Царь кивнул, опять пошел к своей конторке – писать. Все шумнее, все веселее делалось в шатре, более других шумел Меншиков, рассказывал, как давеча генерал Кронгиорт задумал подать сикурс осажденным и что из этого вышло. Его перебивали, он орал все громче, что-де без Меншикова ушел бы комендант Ерик Шлиппенбах, он – Меншиков – того Ерика приметил и не дал ему бежать, пугнул, замахнувшись, едва не проколол шпагою, да сорвалась рука, а то быть бы старикашке на том свете. Шереметев слушал, вздыхая; Аникита Иванович Репнин слушал радостно, с сияющими глазами: он любил вранье Меншикова, как любил сказки, песни про богатырей, не думая – правда оно или выдумка.

– Ври, ври больше! – тоже слушая Данилыча и проглядывая почту, сказал Петр. – Ерик! Ты возле сего Ерика и близко не был. Мы-то видели...

Он отложил прочитанные письма послов из разных государств и стал писать Виниусу: «Правда, что зело жесток сей орех был, однако ж, слава богу, счастливо разгрызен...»

– «Ври»! – издали обиженно сказал Меншиков. – Разве ж тебе, господин бомбардир, отсюда все видно было? Да и трубу ты, государь, попортил, как в Соловецкой обители по голове некую персону огрел. Сия труба нынче ненадежна, в нее не все видно...

– Что надобно, то видно! – ответил Петр. – Да и твои хитрости без трубы зело заметны. Как давеча с купцами любезничал... Некая персона...