JК
Российский Жилблаз, Или Похождения Князя Гаврилы Симоновича Чистякова :: Нарежный Василий Трофимович
Страница: 113 из 171Слава богу, что староста скоро вывел меня из сего тягостного положения. Он первый начал так:
– Молодой человек! ты, конечно, родился под счастливою звездою! Судьба твоя скоро переменится. Дочь моя перемогла нас всех, и я склонился назвать тебя моим сыном. Чувствуешь ли ты свое благополучие и будешь ли благодарен?
– Великодушнейший из всех старост на свете! – вскричал я с такими размашками, как в уездном нашем городе кричат с подмосток паясы о днях пасхи, – благодарность моя будет неизъяснима.
– Хорошо, – продолжал он, – я сделаю тебе несколько вопросов, и ты клянись мне отвечать чистосердечно.
– Клянусь, благодетель мой, – вскричал я еще громче и пал к ногам его.
– Любил ли ты кого-либо из девок до сих пор?
– Никого, отец мой, – сказал я, несколько заикаясь, что причли, однако же, моей рассеянности от неожиданного благополучия и врожденной застенчивости.
– Будешь ли домостроителен?
– Сколько достанет ума и сил моих!
– Всегда ли постоянно будешь любить дочь мою?
– До кончины живота моего, более самого себя!
– Когда так хорошо, – сказал торжественно староста, – сын мой! Бог да благосло…
И замолчал…
Тщетно ожидаю окончания. Я подумал, что не слишком ли низко наклонился и ему трудно наложить на меня руки, и потому поднял голову, как вдруг почувствовал сзади страшный удар по щеке. Искры посыпались из глаз моих, и я повалился на пол в крайнем смущении.
– Молодой человек! ты, конечно, родился под счастливою звездою! Судьба твоя скоро переменится. Дочь моя перемогла нас всех, и я склонился назвать тебя моим сыном. Чувствуешь ли ты свое благополучие и будешь ли благодарен?
– Великодушнейший из всех старост на свете! – вскричал я с такими размашками, как в уездном нашем городе кричат с подмосток паясы о днях пасхи, – благодарность моя будет неизъяснима.
– Хорошо, – продолжал он, – я сделаю тебе несколько вопросов, и ты клянись мне отвечать чистосердечно.
– Клянусь, благодетель мой, – вскричал я еще громче и пал к ногам его.
– Любил ли ты кого-либо из девок до сих пор?
– Никого, отец мой, – сказал я, несколько заикаясь, что причли, однако же, моей рассеянности от неожиданного благополучия и врожденной застенчивости.
– Будешь ли домостроителен?
– Сколько достанет ума и сил моих!
– Всегда ли постоянно будешь любить дочь мою?
– До кончины живота моего, более самого себя!
– Когда так хорошо, – сказал торжественно староста, – сын мой! Бог да благосло…
И замолчал…
Тщетно ожидаю окончания. Я подумал, что не слишком ли низко наклонился и ему трудно наложить на меня руки, и потому поднял голову, как вдруг почувствовал сзади страшный удар по щеке. Искры посыпались из глаз моих, и я повалился на пол в крайнем смущении.