Росхальде   ::   Гессе Герман

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

В этот беспокойный день Иоганн Верагут закончил свою большую картину. Он вернулся от больного Пьера испуганный, с тревогой в сердце, и ему было труднее чем когда бы то ни было совладать с обуревавшими его мыслями и обрести то абсолютное спокойствие, которое составляло тайну его силы и за которое ему так дорого приходилось платить. Но он был человек сильной воли, ему удалось справиться с собой, и в послеобеденные часы, при удобном, мягком освещении, картина получила последние маленькие исправления и уточнения.

Когда он отложил палитру и сел перед холстом, на душе у него была странная пустота. Он, правда, знал, что картина являет собой нечто особенное и что он многого достиг в ней. Но сам он чувствовал себя опустошенным и перегоревшим. И не было никого, кому он мог бы показать свое творение.

Друг был далеко отсюда, Пьер заболел, а больше у него никого не было. О впечатлении, которое произведет его картина, и об откликах на нее он узнает только из равнодушного далека, из газет и писем. Ах, все это пустяки, ничтожнее, чем пустяки, только взгляд друга или поцелуй возлюбленной мог бы сейчас обрадовать его, вознаградить и придать силы.

Четверть часа молча простоял он перед картиной, которая вобрала в себя энергию и лучшие часы нескольких недель и теперь, сияя, смотрела ему в глаза, в то время как сам он стоял перед своим детищем обессиленно и отчужденно.

— Ну да ладно, продам ее и оплачу путешествие в Индию, — с обезоруживающим цинизмом проговорил он.