Рождественские повести   ::   Диккенс Чарльз

Я не в силах понять то, о чем вы говорите, друг мой: я потерял память.

- Боже милостивый! - воскликнул старик.

- Я утратил воспоминания о горе, обидах и страданиях, - продолжал Ученый, - а вместе с ними утратил все, что надо помнить человеку.

Кто увидел бы, какая безмерная жалость выразилась на лице Филиппа, как он пододвинул свое просторное кресло, усадил Редлоу и горестно смотрел на него, соболезнуя столь огромной утрате, тот хоть отчасти понял бы, насколько дороги старости подобные воспоминания.

В комнату вбежал мальчик-найденыш и кинулся к Милли.

- Пришел, - сказал он. - Там, в той комнате. Мне его не надо.

- Кто пришел? - спросил Уильям.

- Тсс! - отозвалась Милли.

Повинуясь ее знаку, он и старик Филипп тихо вышли. Редлоу, даже не заметивший этого, поманил к себе мальчика.

- Мне она больше нравится, - ответил мальчик, держась за юбку Милли.

- Так и должно быть, - со слабой улыбкой сказал Редлоу. - Но ты напрасно боишься подойти ко мне. Я больше не буду таким злым, как раньше. Тем более с тобою, бедняжка!

Сперва мальчик все же не решался подойти; но потом, уступая легонько подталкивавшей его Милли, понемногу приблизился и даже сел у ног Ученого. Тот, сочувственно и понимающе глядя на ребенка, положил руку ему на плечо, а другую протянул Милли. Она наклонилась, заглянула ему в лицо и, помолчав, сказала:

- Мистер Редлоу, можно мне с вами поговорить?

- Ну конечно! - ответдл он, подняв на нее глаза. - Ваш голос для меня как музыка.