Русский самородок. Повесть о Сытине   ::   Коничев Константин Иванович

 – Во-первых, вы посылаете материалыдвухмесячной давности, во-вторых, берете сообщения из иностранных газет и перелицовываете на свой лад; для этого не надо быть при штабе. В-третьих, без надобности много тратите денег на телеграммы, полагаете, что раз за телеграмму заплачены редакционные деньги, значит, обязаны печатать всякую галиматью. Нет, батенька, так дальше не пойдет. Учтите, и – до свиданья…

Опечаленный никчемной встречей с царем, возвратился в Москву Иван Дмитриевич.

В Москве опять та же непрерывная работа.

Книги, книги, книги, кипами, вагонами, повсюду, повсеместно, и «Русское слово» на весь свет.

Война и начавшаяся разруха, быстрое падение денежного курса – все это вызывало тревогу во всех классах и слоях населения. Сытин с вниманием следит за печатью, читает о думских новостях: за счет каких партий обновляется дума, о чем там, с думской трибуны, раздаются голоса?..

Вместо удаленного с поста председателя совета министров Горемыкина выступил в думе новый председатель Штюрмер.

Сытин плевался, произнося эту фамилию за чтением «Нивы», давшей отчет о думских заседаниях.

– Россия и… Штюрмер? Что может быть общего у русского гражданина с этим немцем? Тьфу, да и только! Штюрмер – ставленник Распутина. И когда же гнев, если не божий, то человеческий, обрушится на Гришку?..

Сытин читал слова Штюрмера, сказанные при открытии думы:

«Россия не положит оружия, пока не одержит победу… Не будем закрывать глаза на ошибки.