Санькина любовь   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Санька зарыдал, трясясь и роняя слезы на синий заплесневелый жакет.

- И это... и это... Наташ... я ведь завсегда тебя любил... завсегда... а Петька гад... я ведь отговаривал... работа эта... чертова... гады... сра... ные... я ферму эту хуеву... спалю... спа... лю... бля... к ебе... ни... ма... тери...

Луч фонарика плясал по стенкам ямы.

- А я ведь... тогда и не знал... сволочи... и не написали... а приехал... и... и... не поверил... а теперя... а теперя... а... те... перя... я вот это... это... это! Наташенька!

Он зарыдал с новой силой, потные плечи его тряслись.

- Это они все... они все... га... ды... бля... суууки... а этого... а этого... бригадира я бля убью... бля... сука хуев...

Сверху посыпалась земля.

- Они ведь это... это ведь... а я тебя люблю. А с Зинкой у меня и не было ничего... ничего... а тебя я люблю... люблю... ми... лая... милая... милая!

Санька рыдал, вцепившись в край гроба. Брошенная под ноги лопата больно резала колено. Запах гниющей плоти, смешанный с запахом потного Санькиного тела, заполнил могилу.

Нарыдавшись, Санька вытер лицо руками, взял фонарик, посветил в лицо трупа.

- Наташ... я ведь и вправду не мог. Они мне письма не прислали. А я там был. Там. А тут приехал и говорят Наташку током убило. Я прям и не поверил. И не верю я. Наташ. А Наташ? Наташ! Наташка!

Он потряс гроб.

- Наташ. Ну Наташенька. Ну это я - Сашка. Слышишь? А?! Слышишь?!

Он замолчал, вглядываясь в ее лицо.

В яме стояла глухая тишина.

- Наташ. Ну ведь не видит никто.