Страница:
24 из 644
Нодядя Сандро знал, что, когда писарь свернет к себе домой, а солдаты пойдут дальше, она опять начнет кричать, и ему было жалко эту несчастную овцу, этого старого табачника и самого себя.
Когда меньшевики скрылись из глаз, дядя Сандро, не глядя на хозяина, сказал:
-- Все равно они тебя в покое не оставят, дай мне этого быка...
Хозяин посмотрел на дядю Сандро и молча стал бить себя по голове. Дяде Сандро было неприятно говорить хозяину про быка, но этот проклятый писарь с больной овцой совсем доконал его.
-- Бери, все бери, я здесь ни дня не останусь! -- наконец закричал хозяин, продолжая бить себя по голове, словно исполняя мрачный обряд шахсей-вахсея.
-- Нет, -- сказал дядя Сандро, сдерживая рыданья, -- я возьму только быка, я его должен одному человеку...
С этими словами он прошел в сарай и стал отвязывать быка.
-- Все бери! -- закричал ему вслед старый табачник. -- Только веревку оставь!
-- Зачем тебе веревка? -- удивился дядя Сандро.
-- Повеситься хочу! -- весело крикнул ему старый табачник.
Не понравилось дяде Сандро его веселье, и он стал стыдить старого табачника за малодушие, напоминая, что у него семья и дети.
-- В Батум, в Батум уеду, -- бормотал старый табачник, уже не слушая его.
-- Послушай, -- сказал дядя Сандро вразумительно, -- если ты один уедешь, тебя десять раз ограбят по дороге. Даю тебе слово Сандро из Чегема, что я провожу тебя до самого парохода, дай только знать, когда будешь ехать.
|< Пред. 22 23 24 25 26 След. >|