Сексус   ::   Миллер Генри

— В Нью-Йорк, конечно… А ты что подумал?

— Ага, Нью-Йорк, разумеется. Я забыл.

— Скажи, какого черта тебе делать в Нью-Йорке? Извини, что я так напрямик спрашиваю.

— Я возвращаюсь к своей семье.

— А тебя долго не было?

— Лет десять, — произнес я медленно, как бы прикидывая сроки.

— Десять лет! Ничего себе! И что же ты делал все это чертовски долгое время? Просто болтался повсюду?

— Ага, просто болтался.

— Ох и обрадуются они, наверное, твоему возвращению.

— Наверное, обрадуются.

— Чего-то ты не слишком уверенно говоришь. — Он бросил на меня вопросительный взгляд.

— Что правда, то правда. Сам знаешь, как это бывает.

— Да уж, знаю, повстречал я парней вроде тебя. И всегда возвращаются в курятник, кто раньше, кто позже.

Он сказал «курятник». Я сказал «конура» — про себя, конечно, не вслух. Конура мне нравилась больше. Курятник — это куры, голуби, домашняя живность, несущая яйца. Я не собираюсь лежать среди яиц. Кости и объедки, кости и объедки, кости и объедки. Я повторял это снова и снова, чтобы морально подготовить себя к возвращению домой, как побитая собака.

Расставаясь с ним, я занял дайм на подземку и нырнул вниз. Я чувствовал себя уставшим, голодным, промокшим. Пассажиры выглядели так, словно их только что выпустили из каталажки или богадельни. Я побывал в большом мире, где-то далеко-далеко. Десять лет я таскался по белому свету и теперь возвращаюсь домой.