Шекспировские чтения, 1977   ::   Шекспир Уильям

А вот как обращается к силам природы Перикл:

О звезды гневные! Уймите ярость!

Дождь, ветер, гром! Пред вами только смертный,

Который вам подвластен. Мне велит

Природа уступить и покориться.

. . . . . . . . . . . . . . . . .

Ужели вашей грозной, злобной силе

Нужны несчастья бедного царя?

(II, 1)

Героическое начало полностью исчезает у Перикла. Он герой лишь в узком, литературном, а не широком смысле этого слова. Он полностью признает свою зависимость от "величия могущественных сил" (II, 1, 8). "Я был игрушкой ветров и валов, // Меня, как мяч, швыряло на просторе", - скажет он чуть позже рыбакам (II, 1).

Правда, в его втором обращении к буре (в начале III акта) звучат более энергичные ноты и более непримиримые интонации:

О бог пучины! Обуздай же ад

Встающих к небу волн! Тебе подвластны

Все ветры. Ты, их вызвавший, свяжи

Их медью окрика! О, заглуши же

Неистовство громов и злую ярость

Могучих вспышек молний обуздай!

. . . . . . . . . . . . . . . . .

О буря, да когда же ты утихнешь?

(III, 1)

Перикл даже осмеливается упрекать богов, когда узнает о смерти Таисы. Но как далека эта вспышка от гордого непокорства Лира! Она быстро иссякает и в дальнейшем, рассказывая Клеону и Диониссе о постигшем его несчастье, Перикл выражает полнейшее свое подчинение и полную неспособность сопротивляться высшей воле:

Должны мы покоряться

Небесным силам! Я бы мог реветь

И выть, как море, что ее сгубило.