Школа   ::   Козлов Владимир

Если бты, Бурый, на зоне был, то Василенко б не стала ломаться.

— Зона тут ни при чем.

— При чем. Кто с пацанов на зоне был, бабы их уважают.

— Ну а сам ты как — скоро на зону собираешься? — подкалывает его Крюк.

— А зачем мне на зону?

— Как «зачем»? Придешь — бабы сами на тебя будут лезть, никого крутить не надо будет.

Батон делает тупую рожу. Мы с Крюком ржем, потом Крюк говорит:

— Ну, зона не зона, а армия мне уже в том году светит, если не откручусь. Ты, Бурый, с какого года? С семьдесят второго?

— Ага.

— А мы с Йоганом с семьдесят первого. Ему хоть отсрочка будет, пока в хабзе учится, а мне скоро начнут мозги ебать.

— Что ты переживаешь? Сейчас в армию никто не ходит, одни только лохи. Так что не сцы, открутишься.

— Ну, может, и откручусь. Ладно, Батон, наливай, раз такое дело.

Батон разливает, выпиваем.

— Слушайте анекдот, — говорит Крюк. — Пришел Горбачев на Красную площадь, видит — там на часах висит рахит, за стрелки держится. И он, типа, спрашивает: «Что это ты там делаешь?» А рахит ему говорит: «Я машину придумал — как стрелки назад откручу, кого хошь могу помолодить». Горбатый спрашивает: «И меня?» — «Ну, и тебя могу». — «Тогда сделай, чтоб мне было двадцать пять лет». Рахит берет стрелки — и давай крутить назад. Горбатому уже тридцать, потом двадцать, потом он уже вообще малый. Горбатый орет: «Что ты делаешь?!» А рахит говорит: «Щас надо, чтобы твоя матка аборт сделала».