Шмелиный мед   ::   Торгни Линдгрен

— Ты хочешь сказать, — проговорила Катарина, — что тебе не хватает женщины, что тебе нужна женщина?

Как она может так обнаженно и бесстыдно толковать его слова, просто непонятно, как она посмела проявить такую грубость и нескромность, хотя чего еще ждать от человека сюга, на юге не знают, что такое приличие, воспитанность и целомудрие. Он подчеркнул, что ее слова неприятно поразили его.

Как тебе только не стыдно! воскликнул он.

— Я могла бы помочь тебе, сказала она

Как? — спросил он. — Каким образом ты бы могла мне помочь?

Рукой, — ответила она. — Рукой, так, как женщина делает с мужчиной.

— Об этом мне ничего не известно, — сказал он. — Но ежели ты говоришь…

Тогда она расстегнула ему брюки, взяла в руку его желтый, сморщенный член и начала тереть и мять так, что он наполовину встал, она говорила с Хадаром мягко, успокаивающе — пахарь в марте выйдет на поле и начнет вспахивать ту же землю, что он вспахивал раньше, и птица будет петь ту же песню, — и наконец Хадар застонал тяжким, болезненным стоном, и ее ладонь наполнилась его спермой.

Она была серо-зеленого цвета и издавала резкий запах аммиака и, возможно, плесени.

Он поднял голову, чтобы увидеть и понюхать, она протянула вперед ладонь.

— Да, — сказал он. — Эта сперма как гной или сукровица. Но ей, наверное, лет тридцать. Или сорок.

— Я, — сказала она, — я почти ничего не знаю про сперму.

Улоф часто говорил:

— Я все выдюжу.

Иногда он говорил:

— Я на удивление хорошо справляюсь.

И время от времени:

— Это непостижимая милость Господня, что я так хорошо держусь.