JК
Шутка Приапа, или Обречение смолоду :: Широков Виктор Александрович
Страница: 59 из 110Одно счастье, что в издательстве прознали о переезде слишком поздно и не смогли отозвать книгу из типографии, так и появился первый жалкий росток, первая ветвь на древе творческой потенции, словно магнитом притянувшего доброхотных пильщиков и лесорубов.
Столичная жизнь, несмотря на первоначальное проживание в коммуналке, скромную врачебную зарплату и нечастые, тоже скромные, гонорары, дала мощный толчок творческому развитию и духовному росту Гордина, пока наш бодливые овен не разбил себе лоб об очередные новые ворота, найденные собой же. Тут-то и вступил на арену судьбы многолетний враг и гонитель Владимира Михайловича, носящий имя... Как бы вы думали? Конечно, Николая. Чтобы раз и навсегда освободиться от тягостного и возможно нудного для читателя рассказа об этом изверге рода человеческого, стоит заметить, что по мнению самого Гордина, выбор именно его в качестве жертвы этим мерзавцем и клеветником непостижим, если не брать во внимание неминуемость прорицания. Не был бы этот Николай, нашелся бы другой, на другой стезе, в другое время.
Будучи знаком с новонайденным ненавистником Н. несколько лет, даже состоя с ним во вполне дружелюбной переписке, которая до сих пор пылится в архиве, и не питая к нему совершенно никаких особых, неприятных чувств, бедный Гордин ни сном ни духом не думал о возможности стать чуть ли не главной точкой приложения уничтожающих его методично в течение двадцати восьми лет сил достаточно влиятельного в силу служебного положения и псевдофронтового прошлого Н.
Столичная жизнь, несмотря на первоначальное проживание в коммуналке, скромную врачебную зарплату и нечастые, тоже скромные, гонорары, дала мощный толчок творческому развитию и духовному росту Гордина, пока наш бодливые овен не разбил себе лоб об очередные новые ворота, найденные собой же. Тут-то и вступил на арену судьбы многолетний враг и гонитель Владимира Михайловича, носящий имя... Как бы вы думали? Конечно, Николая. Чтобы раз и навсегда освободиться от тягостного и возможно нудного для читателя рассказа об этом изверге рода человеческого, стоит заметить, что по мнению самого Гордина, выбор именно его в качестве жертвы этим мерзавцем и клеветником непостижим, если не брать во внимание неминуемость прорицания. Не был бы этот Николай, нашелся бы другой, на другой стезе, в другое время.
Будучи знаком с новонайденным ненавистником Н. несколько лет, даже состоя с ним во вполне дружелюбной переписке, которая до сих пор пылится в архиве, и не питая к нему совершенно никаких особых, неприятных чувств, бедный Гордин ни сном ни духом не думал о возможности стать чуть ли не главной точкой приложения уничтожающих его методично в течение двадцати восьми лет сил достаточно влиятельного в силу служебного положения и псевдофронтового прошлого Н.