Синяя борода   ::   Воннегут Курт

А пришла она в голову, когда я прочла, что вы взглянули в глаза отцу — после того, как он начал делать замечательные ковбойские сапоги, — а они такие отрешенные, и вы взглянули в глаза вашего друга Терри Китчена — после того, как он начал писать разбрызгивателем свои знаменитые полотна, — а они такие отрешенные.

Я сдался. Выключил электрическую печатную машинку. Когда я научился на ней печатать? На обычной — сразу после войны, я собирался тогда стать бизнесменом и посещал курсы машинописи.

Глубже уселся в кресло и закрыл глаза. Ирония, особенно касающаяся права на невмешательство в личные дела, ее не берет. Но я все-таки попробовал.

— Я весь внимание.

— Я никогда не говорила вам, какие были самые последние слова Эйба? — спросила она.

— Никогда, — согласился я.

— Я как раз о них думала, когда вы спустились на пляж в тот первый день, — сказала она.

— Отлично.

Перед смертью ее муж, нейрохирург, уже не говорил, только левой рукой мог нацарапать несколько слов, хотя вообще писал правой. У него только левая рука работала — и то чуть-чуть.

И вот, по словам Цирцеи, последнее, что он сообщил:

— Я был радиомонтером.

— То ли его больной мозг понимал это буквально, то ли Эйб, всю жизнь оперируя на мозге, пришел к заключению, что это, по существу, только приемник сигналов откуда-то извне. Мысль доходит?

— Думаю, да.