Сказание об Омаре Хайяме   ::   Хайям Рубаи Омар

Одно из двух. Нет, зачем нужны эти ночные бдения, это дорогостоящее здание, эти дорогие приборы и эти рты, которых обязана кормить казна его величества?

Великий муфтий не спеша обошел круг, потирая руки и говоря:

-- Велик аллах! Велик и милосерден... [А-017]

Он искренне не понимал, к чему все эти премудрости с градусами и минутами, эклиптикой и горизонтом? Разве не сказано в Книге: "Ему принадлежит то, что в небесах и что на земле: поистине аллах богат, преславен!"? Так что же получается? Смотреть на не- [А-017] бо, чтобы прославлять аллаха! Но этого уже не требуется. Это [А-017] сделано наилучшим образом пророком из пророков. А может быть, в опровержение всего этого? Тогда затея эта не только богохульна в сущности своей, но и тяжко наказуема, подобно воровству или грабежам. Во имя чего построена обсерватория? Это надо знать, а чтобы знать, надо уяснить . . .

Ходит по кругу в задумчивости великий муфтий, а ученые наблюдают за ним. Что скажет он? Благословит или проклянет?

Великий муфтий, заложив руки за спину, подходит к хакиму. Долго, изучающе глядит на него, и борода его трясется на легком ветерке.

-- Омар, известна ли тебе Книга? -- Муфтий обращается к хакиму строго, как учитель.

-- О да! -- отвечает хаким. -- Я знаю и эту, и много других. Память у меня свежа, и я читаю наизусть многие книги.