JК
Сказки для сумасшедших :: Галкина Наталья Всеволодовна
Страница: 90 из 240— Ах, дилижанс! Вы как себе представляете технологию-то? измять брюки под коленками, имея даму в конюшне? тю на вас, это Пушкин произведение писал, на стуле сидел, сидел, сидел, строчил да и помял панталоны; тут намек на творчество, реалист ничего зря не делает,все дышит правдой жизни, а не дикими фантазиями сексуально озабоченных советских студентов.
— А что? — сказал Юс. — Дело говорит.
Аделины, аглаи, алевтины и аделаиды попадались навстречу, улыбались, даже красовались отчасти, а когда с ними здоровались, отвечали единообразно:
— Привет, Василий.
— Откуда ты, Аделина, взяла, — вопрошал Юс, — такие красивые глазки?
— Красивые или накрашенные? — уточнял Кузя.
— И то, и то.
У пивного ларька на углу, где все знали друг друга в лицо, пьянчужки студентов, студенты забулдыг, все свои, город привычных лиц, случайных почти не видно, две аглаи, одна с текстиля, другая с дерева, сдувая пену со своих маленьких пивных кружек, все спрашивали — правда ли, что кто-то с металла делает к карнавалу с помощью Золотка ходячего робота, выше карлика из ларька, а зовут робота Железный Феликс?
— Только ходячий? — спросил Юс. — Не говорящий? Петь не будет?
— Что же он с таким именем, Василий, может петь? — спросила аглая с текстиля.
— Да хоть «Интернационал», — предположил Юс.
— Что-нибудь народное, — сказал Кайдановский. — Например, «Эй, ухнем!»
— Городской романс пожалостней, — сказал Кузя, — все пташки-канарейки так жалобно поют и нам с тобою, друг милый, разлуку придают.
— И нас с тобою, друг милый, — поправил Юс, — разлуке предают.
— А что? — сказал Юс. — Дело говорит.
Аделины, аглаи, алевтины и аделаиды попадались навстречу, улыбались, даже красовались отчасти, а когда с ними здоровались, отвечали единообразно:
— Привет, Василий.
— Откуда ты, Аделина, взяла, — вопрошал Юс, — такие красивые глазки?
— Красивые или накрашенные? — уточнял Кузя.
— И то, и то.
У пивного ларька на углу, где все знали друг друга в лицо, пьянчужки студентов, студенты забулдыг, все свои, город привычных лиц, случайных почти не видно, две аглаи, одна с текстиля, другая с дерева, сдувая пену со своих маленьких пивных кружек, все спрашивали — правда ли, что кто-то с металла делает к карнавалу с помощью Золотка ходячего робота, выше карлика из ларька, а зовут робота Железный Феликс?
— Только ходячий? — спросил Юс. — Не говорящий? Петь не будет?
— Что же он с таким именем, Василий, может петь? — спросила аглая с текстиля.
— Да хоть «Интернационал», — предположил Юс.
— Что-нибудь народное, — сказал Кайдановский. — Например, «Эй, ухнем!»
— Городской романс пожалостней, — сказал Кузя, — все пташки-канарейки так жалобно поют и нам с тобою, друг милый, разлуку придают.
— И нас с тобою, друг милый, — поправил Юс, — разлуке предают.