Слух   ::   Распутин Валентин

Едва я подошел и успел поздороваться - двери распахнулись, и люди - меня это удивило больше всего - не особенно толкаясь, словно бы ценя оказываемую им высочайшую милость и чувствуя торжественность момента, прошли внутрь и выстроились в очередь.

Нет, момент, пик его и слава наступили только теперь.

Первым в очереди оказался Колька Новожилов с КрАЗа. Сорок лет мужику, а ему все - и стар и млад - Колька.

- По сколь велено давать, Вера Афанасьевна? - первым делом поинтересовался Колька у продавщицы, еще не готовой, стягивающей на могучей груди тесемки халата.

- Чего - сколь? - притворилась она, что не понимает.

- Как чего?! "Калачиков".

"Пшеничную" здесь зовут "калачиками". Никакой другой давно не водится.

Толпа не успела затаить дыхание - Вера спокойно ответила:

- Хоть ящик бери. Жалко мне ее, что ли?

Народ зашевелился: вот ведь врут! Вот врут! Вот чего только не напустят, чтоб держать человека в раскаленных нервах!

- Тогда... тогда,- Колька растерялся и не знал, на что решиться.Тогда... пять штук.

Вера одним захватом брякнула перед ним пятью бутылками и щелчком стрельнула костяшками на счетах: тридцать и один рубчик.

- Ты чего?! - хихикнул Колька.

- А ты чего? - уставилась на него продавщица.

- Чего насчитала-то? Ты это... игрулечки свои потом.

- Слепой? Не видишь?

- Не слепой и не глухой. Грамотный. Ты почем ее продаешь?

- А ты что - в первый раз ее в глаза видишь? Не знаешь?

- Где у тебя новая цена?

- Какая новая цена?

- Госу-дарственная! Сегодня какое число?

Вера сграбастала с прилавка бутылки и поставила их куда-то себе под ноги.