Смерть Ланде   ::   Арцыбашев Михаил

От его охотного и веселого голоса и Ланде стало весело.

- Отчего Ткачева до сих пор не выпускают? Ведь его уже оправдали?

- Не идет ен сам! - улыбаясь, ответил Сидоров.

- Почему? - удивился Ланде.

- "Некуда мне, говорит, идти..." История! Чудак человек!

Ланде задумался, и скорбная тень легла ему на лицо и на душу.

Они уже прошли двор и пошли по узкому сводчатому коридору; тут было странно темно после яркого солнечного света на дворе; везде был холодный, грязно-белый камень и зеленое старое железо.

Из двери в дверь безучастно и лениво ходили грязно и безобразно одетые люди, молодые и старые, но все с одинаково бескровными, нездоровыми, опухшими лицами. Недружелюбно наглыми глазами они провожали Ланде, останавливаясь у стен, а потом безучастно, как тени, уходили куда-то в глубь сырых коридоров, и было что-то опасное, страшное в этих бессмысленных, равнодушных движениях. В одной камере кто-то старался петь, и было видно, что он нарочно тратит на это больше сил, чем надо, и самое пение походило больше на проклятие, - такой дикий был мотив и столько в нем скверных слов.

- Ткачев! - споро крикнул Сидоров вдоль по коридору.

- Эй, Ткачев!.. Эй... ты!.. Тебя!.. Чуешь! - нестройно закричали несколько голосов, точно обрадовавшись предлогу прокричать не зря, а для какой-то надобности.

На пороге одной камеры показался человек в большой, не по росту, арестантской куртке, худой, черный. Смуглое, скуластое лицо его смотрело на Ланде сумрачно и недоверчиво.

- Я к вам...