JК
Смутная пора :: Задонский Николай Алексеевич
Страница: 77 из 267Василий Леонтьевич только что хотел сделать какой-то сложный ход, как мимо окон пронеслась запряженная четверкой лошадей позолоченная карета, лихо завернув к парадному подъезду.
– Жинка! Андрий приехал! – крикнул Кочубей, вставая и поправляя яркий турецкий халат.
Кочубеиха выскочила из кухни раскрасневшаяся и, на ходу снимая грязный фартук, заворчала:
– Вот у нас всегда так… у нас всегда так… Звать – зовем, а ничего не готово и встретить некому… Ох, глаза бы мои не видели… Ты что словно пень стоишь? – набросилась она на мужа. – Иди, иди, приветь Андрия…
– Иду, матка, иду – покорно отозвался Василий Леонтьевич, направляясь к дверям.
Чуйкевич, бледнолицый и застенчивый молодой человек, двинулся за ним, но в это время двери распахнулись и неожиданно для всех быстрой, легкой походкой в комнату вошел гетман Иван Степанович.
Следом за ним впорхнула веселая, нарядная Мотря, но, увидев сердитую мать, опустила глаза, скромно уселась в уголке.
Любовь Федоровна бросила на дочь грозный взгляд:
– Ты где с утра пропадала?…
Но гетман договорить не дал. Он по-восточному приложил руку к сердцу и, ласково глядя на Кочубеиху, сказал:
– Не сердись, кума, крестница не виновата. Я ее дорогой встретил и прокатил за околицей. Грех на мне…
– Ты уж всегда, Иван Степанович, ее заступник, – глядя на жену, промямлил Василий Леонтьевич. – А девке того… негоже…
– Не пойму, Василий Леонтьевич, про что ты речь ведешь? – перебил его гетман.
– Жинка! Андрий приехал! – крикнул Кочубей, вставая и поправляя яркий турецкий халат.
Кочубеиха выскочила из кухни раскрасневшаяся и, на ходу снимая грязный фартук, заворчала:
– Вот у нас всегда так… у нас всегда так… Звать – зовем, а ничего не готово и встретить некому… Ох, глаза бы мои не видели… Ты что словно пень стоишь? – набросилась она на мужа. – Иди, иди, приветь Андрия…
– Иду, матка, иду – покорно отозвался Василий Леонтьевич, направляясь к дверям.
Чуйкевич, бледнолицый и застенчивый молодой человек, двинулся за ним, но в это время двери распахнулись и неожиданно для всех быстрой, легкой походкой в комнату вошел гетман Иван Степанович.
Следом за ним впорхнула веселая, нарядная Мотря, но, увидев сердитую мать, опустила глаза, скромно уселась в уголке.
Любовь Федоровна бросила на дочь грозный взгляд:
– Ты где с утра пропадала?…
Но гетман договорить не дал. Он по-восточному приложил руку к сердцу и, ласково глядя на Кочубеиху, сказал:
– Не сердись, кума, крестница не виновата. Я ее дорогой встретил и прокатил за околицей. Грех на мне…
– Ты уж всегда, Иван Степанович, ее заступник, – глядя на жену, промямлил Василий Леонтьевич. – А девке того… негоже…
– Не пойму, Василий Леонтьевич, про что ты речь ведешь? – перебил его гетман.