Спокойствие не восстановлено   ::   Куликов Геомар Георгиевич

Со случайными русскими попутчиками — а иныхне случалось — немец разговаривал сквозь зубы с видимым превосходством и даже презрением. Можно было понять, что не поладил с нанимателем и теперь возвращался на любимую родину, преисполненный отвращения к дикой стране, куда его занесло, и ее обитателям.

На них никто не обращал внимания. Мало ли иностранцев тряслось последние полтора столетия по российским ухабам в погоне за теплым углом и сытным пирогом? Гонору много, а в кармане — фьють! — ветер гуляет. Не велики шишки!

Прибыв в Москву, наши чужеземцы двое суток провели в скромной гостинице. На третьи покинули ее и словно растворились в городской толчее. Впрочем, опять не бесследно. У Серпуховской заставы в тот же день снял квартирку о двух комнатах русский учитель с племянником.

Следующим утром Гошка, стремясь насколько возможно унять волнение; стучал в дверь особнячка в арбатском переулке. Почти два года минуло с той поры, когда последний раз был здесь. В чужой драной одежке, смятенный свалившимися на семью несчастиями, крепостной господ Триворовых. Сейчас — по платью — из благородных среднего достатка юноша стоял перед широколицей служанкой, отворившей дверь. И не в одном платье заключались главные перемены, худо ли бедно, со всеми оговорками, а вольный человек, которого, как справедливо заметил Николай Иванович, не продашь и на кобелька не сменяешь.